Благодаря совершенствованию металлургии и введению скрепляющих колец для усиления наиболее угрожаемых разрывом частей орудия, начальная скорость так называемой дальнобойной артиллерии 80-х годов 19 века достигла начальную скорость последних образцов гладкоствольной артиллерии.
По дальнобойности и действию снарядов она незначительно уступала артиллерии, с которой вступили все страны в 1-ю мировую войну. Главный ее недостаток заключался в неудобстве обращения и малой скорострельности вследствие того, что орудие с лафетом откатывалось после выстрела и его необходимо было накатывать вновь. Скорость огня не могла подняться выше 1-2 выстрелов в минуту, даже и с отлично обученной прислугой.
Раздельное заряжание, то есть снаряд и заряд, вкладываемые раздельно, еще более уменьшали скорострельность. Идеи русского конструктора Барановского в 1876 году и немецкого конструктора Гаусснера в 1890 году, заимствованные французами и гениально доведенные до конца Депором и Сен-Клер-де-Виллем, устранили указанные недочеты введением гидравлического тормоза и унитарного патрона с гильзой в орудие 1897 года.
Баллистика и другие отрасли артиллерии, как науки, развились к концу 19 века в широко ответвленные особые отрасли знания, позволявшие проектировать орудия с математическим учетом почти всех факторов. В 1891 году немецкий артиллерист Вилле выпустил работу, в которой он предложил построить пушку с начальной скоростью 800 м/сек и весом снарядов 6,5 кг.
Французская пушка 1897 года, получившая начальную скорость 530 м/сек и шрапнель весом 7,25 кг, приближается к этому образцу идеальной шрапнельной полевой пушки. Еще ближе подошли к этому образцу русские полевые пушки 1900 и 1902 годов с начальной скоростью 590 м/сек и снарядом 6,5 кг.
Эта идея могущественной шрапнельной пушки, равно как и идея Ланглуа о гранатной пушке со скорострельностью 50 выстрелов в минуту и весом гранаты в 1 кг, рожденная в кабинете и на полигоне, как бы совершенно игнорировали опыт русско-турецкой войны 1877-78 годов, где ясно обнаружилось бессилие русских полевых пушек против полевых турецких укреплений. В то время, как Драгомиров настаивал на введении 6-дюймовой полевой мортиры 1886 года, во Франции и Германии значительная часть артиллеристов исповедовала приведенные полигонные теории.
Начальник германского генерального штаба Шлиффен держался другого взгляда. Учитывая значение фортификации, особенно после того, как Франция к началу 90-х годов 19 века опоясалась крепостями на всей своей восточной границе, он, вопреки мнению крупнейших знатоков артиллерийского дела, Вилле и Роне, настоял на введении в состав корпуса батальона 6-дюймовых полевых гаубиц. По его же настоянию была усилена и реформирована армейская артиллерия.
Развитие в Германии металлургии и особенно машиностроения создавали для этого плана реальный базис.
Мысль Вилле о создании идеальной пушки для стрельбы шрапнелью была прекрасно разрешена французами в их орудии 97 года, в котором был осуществлен откат ствола по лафету, обеспечена устойчивость системы во время стрельбы и повышена скорострельность. В свою очередь это позволило впоследствии ввести оптический прицел (французы сделали это только во время войны 1914-18 годов) и щиты.
Гидравлический тормоз и пружинный (воздушный) накатник, примененные к тяжелым орудиям, использование для снаряжения снарядов вместо черного пороха сильных взрывчатых веществ — мелинита и тротила, введение бездымного пороха, поднявшего начальную скорость и обеспечивавшего лучшую скрытность расположения, улучшение шрапнели и дистанционной трубки — все это вместе значительно повысило к эпохе русско-японской компании эффективность артиллерийского огня.
Англо-бурская и русско-японская компании показали исключительное значение и силу ружейного и пулеметного огня (мелкокалиберный патрон, бездымный порох). Артиллерия, имевшая такое же, если не большее превосходство в отношении дальнобойности и эффективности огня по отношению к огню пехоты, как и во времена Наполеона, не смогла, однако, дать того эффекта, которого от нее вправе были ожидать.
Несмотря на пользование закрытыми позициями, впервые примененными японцами, даже артиллерия, имевшая отличную полевую гранату, крупповские гаубицы, большое количество горных орудий, не сумела нанести особого морального и материального ущерба. Причины этого заключаются в слабости средств связи с пехотой и средств наблюдения.
Бывали случаи, когда огонь японской артиллерии разгонял или уничтожал целые полки собственной пехоты. Что касается русской армии, то она не только не имела необходимых для полевой войны гаубиц, а для горного театра — горных пушек, — у нее не было даже гранаты к полевой пушке: она остановилась на шрапнели, как на универсальном снаряде.
Эта последняя оказалась бессильной не только против полевых укреплений японцев, но и против глинобитных стен маньчжурских деревень. Опыт борьбы полевых армий в русско-японской войне подчеркнул значение пулемета, настоятельную необходимость полевых и тяжелых гаубиц, горных орудий и введения гранаты для полевой пушки.
Опыт осады Порт-Артура поставил на очередь введения ручных гранат и других средств ближней борьбы — мортир и минометов. Наиболее полно опыт русско-японской компании был использован немцами (введение в пионерных частях специальных минометных частей, отличное обучение войск полевой фортификации, умение пользоваться проволокой и тому подобное), но и русская артиллерия извлекла из этой неудачной для нее компании важные уроки.
В полках были созданы пулеметные роты, улучшена и увеличена горная артиллерия, введены 48-линейной гаубицы в корпусах и 42-линейной и 6-дюймовой пушки в армейской артиллерии; полевая пушка получила хорошую фугасную гранату.
Артиллерия мощный вид оружия только вот она несет за собой только вред как и сама война. Печально что в 21 веке сейчас так много воин за что нибудь и людская жизнь ничем не ценится. Надеюсь со временем все это поменяться в лучшую сторону.